Проблемы легального определения исковой давности
Согласно легальному определению, данному в ст. 195 ГК РФ, под исковой давностью понимается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Нераскрытость определения, установленного законодателем, порождает большинство проблем, связанных с институтом исковой давности.
Законодатель не дает определения понятию «срок». Согласно толковому русскому словарю Ушакова 2012 г., под сроком понимаются либо определенный промежуток времени, либо момент наступления чего-либо в результате истечения времени, которое в классификации юридических фактов по волевому критерию относится к событиям. Однако, юридический срок не является полноценным событием, т. к. субъект гражданско-правовых отношений может воздействовать на срок, приблизить или отдалить срок наступления обязанности, прервать течение исковой давности признанием долга и т. д., поэтому, хотя течение срока и связано с течением времени, связь представляется весьма условной.
Для действия юридического срока необходим сложный юридический состав, истечение времени (событие) и волеизъявление субъекта гражданско-правовых отношений, направленное на придание объективному течению времени субъективного правового значения: например, наступление срока исполнения обязанности возникает в результате заключения сделки (действия) и последующего истечения времени (события), напротив, срок на принятие наследства начинает свое течение в результате относительного события — смерти наследодателя; согласно п.3 ст. 202 ГК РФ, стороны могут прибегнуть к предусмотренной законом процедуре разрешения спора во внесудебном порядке (действиям, если классифицировать по волевому критерию) и изменить предшествующее влияние объективного течения времени. Таким образом, отсутствие легального определения понятия юридического (правового) срока представляет из себя самостоятельную проблему, которую автор предлагает решить, добавив в Главу 11 ГК РФ статью следующего содержания:
«1. Под сроком понимается юридический факт, возникающий из объективного течения времени и волеизъявления субъекта гражданско-правовых отношений. 2. Действие срока, определяемого в соответствии со ст. 190 ГК РФ, начинается в порядке, установленном законом, либо, в предусмотренных законом случаях, соглашением сторон.»
Одной из значимых проблем положений исковой давности является отсутствие легального определения «объекта» исковой давности, т. е. того, на что направлено её погашающее действие. Любое субъективное право, согласно общепринятым доктринальным воззрениям, содержит в себе правомочие на собственные действия, означающее возможность самостоятельного совершения субъектом фактических и юридически значимых действий; правомочие требования, представляющее собой возможность требовать от обязанного субъекта исполнения возложенных на него обязанностей; правомочие на защиту, выступающее в качестве возможности использования различных мер защиты или требования использования государственно-принудительных мер в случаях нарушения субъективного права. Правомочие на защиту представляет собой право самостоятельно защитить нарушенное право, либо с помощью суда или иного юрисдикционного органа применить в отношении обязанного лица меры принуждения. Объектом исковой давности, т. е. тем, на что направлено действие исковой давности, при условии общепринятого в доктрине расширительного толкования термина «иск» (включающего в себя «заявление» в рамках защиты посредством административного, смешанного, альтернативного порядка защиты и любые иные сходные инструменты осуществления юрисдикционной защиты), будет являться правомочие на юрисдикционную защиту. Указанное правомочие, в рамках теории регулятивных и охранительных правоотношений возможно классифицировать как охранительное, поскольку оно функционально направлено на охрану регулятивных прав. Охранительные права требования в свою очередь классифицируются в доктрине на исполнительные и установительные притязания по критерию необходимых условий для осуществления: исполнительные требуют активного поведения должника, как добровольного, так и в принудительном порядке с помощью юрисдикционного органа, а установительные требуют лишь признания субъективного права или интереса нарушенным, однако, такое признание все равно осуществляется исключительно юрисдикционным органом. Процессуальная категория, соответствующая материальному охранительному установительному притязанию, в литературе называется «иск о признании». Вопрос о том, распространяется ли исковая давность на иски о признании является дискуссионным: В.М. Гордон указывал на неприменимость исковой давности к искам о признании (Гордон В.М. Иски о признании. С. 322 — 326). Сходную позицию демонстрируют Б. В. Попов, М. А. Гурвич, Е.А. Крашенинников (Попов Б.В. Исковая давность. М., 1926; Гурвич М.А. Пресекательные сроки в советском гражданском праве. М., 1961; Крашенинников Е.А. Понятие и предмет исковой давности). С.В. Курылев и Д.И. Белиловский, напротив, приводя примеры таких исков о признании, как иск об оспаривании сделок, иск о признании права авторства на изобретение, иск об оспаривании отцовства и т.д., полагают, что к искам о признании могут применяться сроки исковой давности. (Курылев С.В. Формы защиты и принудительного осуществления субъективных прав и право на иск // Труды Иркутского университета. Иркутск, 1957. Т. 22. Вып. 3; Белиловский Д.И. Иски о признании в советском гражданском процессе: Автореф. дис. . канд. юрид. Наук.). Хотя множество исков о признании, предметом которых соответственно являются установительные охранительные притязания (например, иск о признании авторства), не попадают под действие исковой давности, существует такая категория исков, как признание сделки недействительной, неприменение исковой давности в отношении которой может существенно сказаться на гражданском обороте. Исходя из того, что в доктрине существуют споры о возможности применения исковой давности к искам о признании и, соответственно, материальным установительным охранительным притязаниям, невозможно с уверенностью говорить о применении исковой давности к указанным правоотношениям. Автор считает, что хотя исковая давность и является материально-правовой категорией и действие положений об исковой давности для установительных притязаний уже вполне можно обосновать материально-правовыми функциями исковой давности (например, такими, как стимулирование к защите с целью нормализации оборота), необходимо учитывать также наличие процессуальных функций исковой давности (невозможность истребования доказательств по задавненному спору) для решения на законодательном уровне вопроса о необходимости её применения в вышеуказанном случае. Таким образом, объектом исковой давности следует считать, с известной долей допущения, любое охранительное право на юрисдикционную защиту, что и следовало бы отразить в законодательстве.
Наиболее животрепещущей проблемой, вытекающей из неразработанности легального определения исковой давности, автор считает неприятие судами и иными органами, принудительно осуществляющими нарушенное субъективное право в рамках юрисдикционной защиты, а также законодателем, материально-правовой природы исковой давности, обосновываемой хотя бы тем, что основанием исковой давности являются материально-правовые юридические факты, а отказ юрисдикционного органа принудительно осуществить нарушенное субъективное право или охраняемый законом интерес не влечет прекращения субъективного права (хотя находятся и сторонники противоположной точки зрения, которая на сегодняшний день уже может считаться маргинальной), и смешением материально-правового понятия «сторона в споре» с процессуальным «сторона в деле». Согласно п. 1 ст. 46 ГПК РФ, в случаях, предусмотренных законом, органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц, иными словами, стороной в процессе могут выступать лица без собственного материально-правового интереса (в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц), при этом такие лица, согласно п. 2 вышеуказанной статьи, пользуются всеми правами и обязанностями истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов. Согласно п. 2 ст. 199 ГК РФ, исковая давность применяется по заявлению «стороны в споре», однако круг лиц, обозначенный ст. 46 ГПК РФ, не относится к кругу лиц, на которых действует исковая давность, т. к. исходя из легального определения ст. 196 ГК РФ это срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, а никакие права перечисленных в ст. 46 ГПК РФ лиц не нарушались. Иными словами, как понял автор действие исковой давности в указанном случае, заявление ответчика о пропуске исковой давности в рамках процесса не имеет материально-правового погашающего эффекта для категории «процессуального истца», производство по иску «процессуального истца», действующего в чужом интересе, должно быть продолжено, т. к. его права никто не нарушал, следовательно, исковая давность для защиты не установлена, также, в отличие от истца, являющегося стороной в споре, процессуальный истец не может заявить о пропуске исковой давности в материально-правовом значении, хотя это может оказаться в рамках реального интереса истца (такую ситуацию теоретически можно измыслить, например, издержки на процесс внезапно оказались слишком велики, а отказ от иска повлечет неблагоприятные последствия ввиду наличия обязательственных правоотношений, предусматривающих санкции за подобные процессуальные действия). В любом случае, автор отстаивает необходимость структурной переработки процессуального законодательства с целью разграничения понятий «стороны в споре» и «стороны в деле».
Что касается сферы применения исковой давности, то, исходя из частно-правовой природы данного срока, исковая давность не может применяться к публичным отношениям. Законодатель ограничивает суд в применении исковой давности по собственной инициативе без волеизъявления стороны по делу, лишает суд права даже предлагать какой-либо из сторон представлять доказательства или давать объяснения, связанные с пропуском исковой давности, что свидетельствует о диспозитивном методе регулирования, характерном для частного права. Но это лишь традиционный подход, который на практике, ввиду неразработанности легального определения исковой давности, неуказания на её материально-правовую природу, приводит к неверным выводам судов. Ярким примером является Постановление Президиума ВАС РФ от 26.07.2011 № 18180/10 по делу № А19-7006/09-18-32, в котором судом указывается, что «определенный пунктом 7 статьи 78 Налогового кодекса Российской Федерации трехлетний срок подачи заявления о возврате излишне уплаченной суммы налога предусмотрен для его предъявления непосредственно в налоговый орган. Пропуск налогоплательщиком указанного срока не препятствует обращению в арбитражный суд с требованием о возврате из бюджета излишне уплаченной суммы налога, как это установлено пунктом 3 статьи 79 Кодекса для случаев возврата из бюджета излишне взысканных сумм налога. В этом случае действуют общие правила исчисления срока исковой давности — со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (пункт 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации)». Иными словами, суд допускает применение общих сроков исковой давности к отношениям, по своей правовой природе являющимися публичными, что фактически является манифестацией идеи о создании некоего межотраслевого института. Идея создания единого межотраслевого института исковой давности представляется неверной: поскольку публичные интересы отличаются от частно-правовых, такой межотраслевой институт вряд ли сможет быть одинаково эффективным в обеих отраслях одновременно.
Для начала течения исковой давности необходимо «нарушение» субъективного права, при этом законодателем не определено, что подразумевается под таким нарушением. Рассматривая вопросы осуществления гражданских прав, Грибанов В.П. в статье «Осуществление и защита гражданских прав» невольно дал определение тому, что следует понимать под «нарушением права»: «Во-первых, когда мы говорим о неисполнении или ненадлежащем исполнении обязанности, то вполне применим термин <нарушение обязанности>. При недозволенном осуществлении субъективного права нельзя сказать, что в данном случае мы имеем дело с нарушением права. Нарушение права означает его нарушение не самим управомоченным, а другим лицом вследствие неисполнения обязанности, причинения вреда, неосновательного получения или сбережения имущества и т. п.». Согласно положениям п.2 ст. 1102 ГК РФ, правила о неосновательном обогащении применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли. В п.5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 г. № 165, рекомендуется применять исковую давность к неосновательному обогащению, возникшему в результате незаключенности договора, т. е. в результате действий самого истца; в дальнейшем подобный подход сохранился в судебной практике и стал главенствующим, однако он не основан на буквальном прочтении положений об исковой давности. Автор настоящего эссе не смог найти иных доктринальных определений «нарушения права», могу лишь заметить, что конструкция «. право которого нарушено», используемая в легальном определении исковой давности, весьма неудачная, т. к. не охватывает весь круг юридических фактов, являющихся основаниями для действия исковой давности ввиду необходимости поддержания нормального функционирования гражданского оборота. Необходимо либо дать законодательное определение «нарушенного права», либо непосредственно перечислить в результате каких юридических фактов применяется исковая давность.
Из нераскрытости понятия «нарушенности права» внутри легального определения вытекают проблемы состоятельности требования о применении исковой давности (ст. 199 ГК РФ). Данную проблему легче всего продемонстрировать на примере требований, вытекающих из договора имущественного страхования (ст. 966 ГК РФ). Хотя ст. 966 ГК РФ устанавливает специальный сокращенный срок исковой давности (2 года), момент начала течения исковой давности регулируется ст. 200 ГК РФ. Как понимает автор принципы законодательной техники, п.2 ст. 200 ГК РФ, согласно которому по обязательствам, срок исполнения которых определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, уточняет п.1 ст. 200 ГК РФ, а именно устанавливает момент, когда можно с уверенностью говорить, что кредитор узнал о нарушенном праве (скорее всего, как понимает автор логику законодателя, презюмируется, что действия участников гражданского оборота добросовестны и исходя из принципа сотрудничества кредитор моментально предъявляет требование, а момент установления надлежащего ответчика происходит в ту же логическую секунду, т. к. стороны связаны обязательством, требование из которого и предъявляется).
Страхователь обычно первым узнает о наступлении страхового случая, изначально презюмируется, что он добросовестен и предъявит требование в тот же день, на что страховщик рассчитывал при заключении договора, соответственно обязанность страховщика по выплате страхового возмещения должна начинаться с дня наступления страхового случая, а порядок предъявления требования о выплате страхового возмещения не должен препятствовать реализации права на получение страховой выплаты (Постановление ФАС Московского округа от 24.08.2005 № КГ-А40/7244-05, Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 19.12.2012 по делу № А19-1158 , Определение ВАС РФ от 04.10.2012 № ВАС-12304), иными словами, указанная позиция ориентируется на то, что все равно кредитор узнает о страховом случае первым и сразу предъявит требование в день наступления страхового случая, а надлежащий ответчик установлен, т. к. есть обязательство. Если право страхователя на страховую выплату и нарушалось, то со следующего дня после наступления страхового случая: страховая выплата должна была быть выплачена из условий обязательства в тот же день, что и наступление страхового случая. Иная позиция заключается в том, что исковую давность необходимо рассчитывать с дня, когда страховщик будет считаться просрочившим обязательство (Родионова О.Ф. «Исковая давность по требованиям, связанным с имущественным страхованием», М. 2007 ) В Обзоре по отдельным вопросам судебной практики, связанным с добровольным страхованием имущества граждан, утвержденным Президиумом Верховного суда РФ от 30.01.2013 Верховный суд принял вторую точку зрения, т. е. указал на правильность исчисления исковой давности с момента просрочки страховщика. Автор настоящего эссе лишь может заметить, что обе точки зрения пытаются доказать наличие факта «нарушенности права» и факта осведомленности о таком нарушении, которое в данном случае не совсем логично связано с наступлением страхового случая, притом не ясно, что может считаться таким нарушением: как было уже рассмотрено выше, даже собственные правомерные действия лица по какой-то причине укладываются в данную дефиницию для неосновательного обогащения, т. к. исковая давность применяется, что общепризнано в судебной практике.
Резюмируя вышесказанное, автор предлагает следующую структурную переработку законодательства:
1. Сформировать процессуальные нормы, разграничивающие «сторону в деле» от «стороны в споре».
2. Дать нормативное определение понятию «срок» как юридическому факту.
3. Перечислить юридические факты, которые могут являться нарушением права, дать определение термину «нарушение права» либо отказаться от него вовсе и рассматривать исковую давность как установленный законом срок для принудительного осуществления права с целью выполнения материально-правовой функции — стимулирование оборота и процессуальной — устранения доказывания по задавненным спорам без идеалистических конструкций «морального капитала», абстрактной «нарушенности» как повода обратиться за принудительным осуществлением прав.
Источник
Возмещение вреда, причиненного преступлением
Верховным Судом Российской Федерации недавно было принято Постановление от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности». Однако в нем вопрос о правилах исчисления исковой давности по гражданским искам, предъявленным в рамках уголовных дел или по их итогам даже не был затронут, хотя в практическом отношении является очень актуальным. Незатронутым оказался также весьма актуальный вопрос о начале течения исковой давности по требованиям о возмещении вреда, причиненного преступлением.
Здесь необходимо отличать несколько разных ситуаций с точки зрения процесса.
Во-первых, потерпевший может предъявить к лицу, причинившему вред, или лицу, ответственному за действия причинителя вреда, самостоятельный гражданский иск, не дожидаясь того, будут ли действия причинителя вреда признаны уголовным преступлением и будет ли вообще возбуждено уголовное дело по этому поводу.
Гражданский иск, предъявленный в обычном порядке, рассматривается судом по правилам гражданского судопроизводства с распределением между сторонами бремени доказывания в соответствии с гражданским и гражданско-процессуальным законодательством. Вина причинителя вреда, а равно противоправность его действий (бездействия) при этом предполагаются. Соответственно, для освобождения от ответственности ответчик должен доказать отсутствие своей вины (кроме случаев, когда ответственность наступает независимо от вины) или свою управомоченность на причинение вреда.
Возбуждение уголовного дела по факту причинения вреда, если в действиях причинителя вреда просматривается состав преступления, по общему правилу, не оказывает влияния на судьбу предъявленного гражданского иска, который рассматривается в обычном порядке, то есть независимо от возбужденного уголовного дела. Соответственно, возбуждение уголовного дела не оказывает в данном случае какого-либо влияния на исковую давность.
Однако если суд придет к выводу о невозможности рассмотрения гражданского иска потерпевшего до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, административном или уголовном производстве, то он обязан приостановить производство по делу (абзац пятый статьи 215 ГПК РФ, часть 1 статьи 143 АПК РФ).
После вступления приговора в законную силу суд возобновляет рассмотрение гражданского иска. При этом факты, установленные в уголовном производстве, в соответствии с частью 4 статьи 61 ГПК РФ (частью 4 статьи 69 АПК РФ) приобретают для суда, рассматривающего гражданский иск, преюдициальное значение, как уже указывалось в статье, по двум вопросам: (a) имели ли место определенные действия и (б) совершены ли они определенным лицом.
Таким образом, у потерпевшего, который узнает о вредоносных действиях третьего лица, независимо от того, содержат ли эти действия признаки состава преступления или нет, появляется право предъявить обычный гражданский иск в порядке гражданского судопроизводства. Появление такого права закон никак не связывает с преследованием ответчика в уголовно-правовом порядке. Само же предъявление иска означает, что исковая давность началась, в противном случае было бы невозможно предъявить иск. Начало течения исковой давности при этом будет определяться на основании пункта 1 статьи 200 ГК РФ, то есть со дня, когда потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении своего права и причинителе вреда.
Иначе говоря, если защита прав осуществляется безотносительно к уголовно-правовой квалификации и потерпевший предъявляет иск именно в гражданско-правовом порядке, начало течения исковой давности действительно определяется на основании общего правила, предусмотренного пунктом 1 статьи 200 ГК РФ.
Во-вторых, лицо, которому преступлением причинен имущественный вред, вправе предъявить гражданский иск в уголовном деле.
Соответственно, гражданский иск может быть предъявлен с момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного разбирательства в суде первой инстанции. Поэтому для гражданского иска, предъявляемого в рамках уголовного дела, началом течения исковой давности может считаться момент возбуждения уголовного дела.
В-третьих, потерпевший вправе предъявить гражданский иск о возмещении причиненного ему преступлением вреда, опираясь на итоги рассмотрения уголовного дела.
Гражданский иск по итогам уголовного дела предъявляется в соответствии с правилами гражданского судопроизводства и рассматривается в обычном порядке, но с учетом преюдициального значения обстоятельств, установленных приговором суда по уголовному делу.
Такой гражданский иск может быть предъявлен в течение трех лет с момента вступления приговора по уголовному делу в законную силу. Иными словами, считается, что в данном случае исковая давность начинает свое течение только с момента признания в установленном законом порядке действий причинителя вреда преступлением.
Российское законодательство не содержит специальных правил о начале течения срока исковой давности по гражданско-правовым требованиям лиц, чьи права нарушены совершением преступления, поэтому, казалось бы, в рассматриваемом случае должно применяться общее правило о начале течения исковой давности, предусмотренное пунктом 1 статьи 200 ГК РФ.
Этот вывод подтверждается также положением, закрепленным в абзаце втором пункта 2 статьи 204 ГК РФ (в редакции от 1 сентября 2013 года), о том, что если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, то начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения. (До 1 сентября 2013 года данное правило было сформулировано немного иначе: если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, то начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения; время, в течение которого давность была приостановлена, не засчитывается в срок исковой давности. При этом, если остающаяся часть срока менее шести месяцев, она удлиняется до шести месяцев (абзац второй пункта 2 статьи 204 ГК РФ)).
Из приведенной нормы с достаточной очевидностью следует, что общее правило пункта 1 статьи 200 ГК РФ о начале течения исковой давности распространяется и на случаи, когда гражданские права нарушаются посредством деяний, которые в будущем потенциально могут быть признаны преступлениями. Напротив, какой-либо связи начала течения исковой давности по гражданскому иску с уголовно-правовой квалификацией содеянного из данной нормы не прослеживается.
Более того, сама конструкция гражданского иска в уголовном деле основывается на том, что течение исковой давности по такому иску начинается до вынесения приговора, так как в противном случае предъявление иска в уголовном деле было бы невозможно.
При этом подход российских судов к вопросу о начале течения исковой давности в случаях, когда гражданский иск предъявляется в рамках уголовного дела или по его итогам, существенно отличается от тех выводов, которые могут быть сделаны на основе буквального толкования норм статей 200 и 204 ГК РФ. Как показывает сложившаяся судебная практика, в этих случаях гражданско-правовые иски при наличии соответствующих оснований удовлетворяются безотносительно к сроку исковой давности, несмотря на то, что сами преступления, которыми потерпевшим был нанесен тот или иной урон, были совершены задолго до предъявления иска. Неизвестно ни одного судебного решения, которым было бы отказано в иске о возмещении вреда, причиненного преступлением, по причине пропуска срока исковой давности, если иск был предъявлен в течение трех лет с момента вступления приговора по уголовному делу в законную силу (см.: Особенности исчисления начала течения исковой давности, если вредоносные действия являются одновременно преступлением (Сергеев А.П., Терещенко Т.А.) («Арбитражные споры», 2014, № 4)).
В завершение вопроса об исковой давности по делам о возмещении вреда, причиненного преступлением, необходимо указать, что пункт 9 упомянутого Постановления № 43 посвящен исковой давности по требованиям о возмещении вреда, причиненного в результате террористического акта. Появление данного пункта обусловлено наличием в законе (п. 2 ст. 196 ГК РФ) специального указания на то, что предельный десятилетний срок исковой давности не распространяется на требования о возмещении вреда, причиненного данным преступлением. Верховный Суд РФ путем простых логических рассуждений пришел к вполне обоснованному выводу о том, что на требования о возмещении вреда, причиненного в результате террористического акта, исковая давность вообще не распространяется.
ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, ДЛЯ ПОТЕРПЕВШИХ И ДЛЯ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
Разрешение исков о возмещении имущественного ущерба и (или) компенсации морального вреда, их реальное исполнение либо добровольное возмещение вреда совершившими преступление (без разрешения соответствующего иска) для потерпевших означает устранение преступных последствий, восстановление нарушенных гражданских прав, что, безусловно, не означает автоматического окончания уголовного преследования совершивших преступление. Последнее слово здесь всегда за государством, за его правоохранительными и судебными органами.
Именно они призваны также всячески стимулировать возмещение вреда от преступных действий с целью устранения преступных последствий. Выполнению указанной задачи может в значительной степени способствовать установление в законодательстве стимулирующих процедур, побуждающих осужденных возместить причиненный преступлением вред в обмен на снижение срока или размера назначенного наказания.
Действующим УК РФ уже предусмотрен целый ряд таких мер. Например, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, является смягчающим обстоятельством, причем это обстоятельство выделяется из других смягчающих обстоятельств повышенным поощрительным потенциалом (ч. ч. 1, 2 ст. 62 УК РФ).
Полное или частичное возмещение осужденным вреда, причиненного преступлением, в размере, определенном решением суда, является обязательным условием для отмены условного осуждения и снятия с осужденного судимости (ч. 1 ст. 74 УК РФ), а также для условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (ч. 1 ст. 79 УК РФ) и замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ч. 1 ст. 80 УК РФ). Необходимо особо подчеркнуть, что такая обязательность введена лишь недавно.
По действующему УК РФ возмещение причиненного преступлением вреда является необходимым условием для освобождения от уголовной ответственности: в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ); в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ); по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 76.1 УК РФ). Однако далеко не все обвиняемые имеют право на освобождение по указанным основаниям даже при полном возмещении вреда, причиненного преступлением, поскольку это не единственное обязательное условие для освобождения. Названные поощрительные нормы применяются к лицам, впервые совершившим преступление.
При постановлении обвинительного приговора и назначении наказания, в том числе условного осуждения, возмещение вреда учитывается в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Вместе с тем пределы этого учета формализованы в уголовном законе лишь в случае отсутствия отягчающих обстоятельств: срок или размер наказания не могут превышать 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ч. 1 ст. 62 УК РФ).
Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» в УК РФ введен институт освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ). В УПК РФ тем же Законом введено новое основание прекращения уголовного дела или уголовного преследования – прекращение уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (ст. 25.1 УПК РФ). При этом виновный должен возместить причиненный преступлением ущерб или иным образом загладить причиненный преступлением вред.
Подытоживая сказанное, необходимо указать, что существующая в настоящее время правовая регламентация вопросов, связанных с возмещением вреда, причиненного преступлением, и с рассмотрением гражданского иска в уголовном процессе, явно недостаточна. Уголовно-процессуальное и иное связанное с ним законодательство, порядок учета результатов рассмотрения уголовных дел в части ответственности должностных лиц правоохранительных органов и суда за обеспечение прав потерпевшего требуют дополнений и изменений.
Будем надеяться, что изменения к лучшему – впереди.
МИХАИЛ СЛЕПЦОВ, АДВОКАТ, УПРАВЛЯЮЩИЙ ПАРТНЕР АДВОКАТСКОГО БЮРО «СЛЕПЦОВ И ПАРТНЕРЫ», КАНДИДАТ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК, ДОЦЕНТ, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ЮРИСТ РФ
Источник публикации: информационный ежемесячник «Верное решение» выпуск № 05 (187) дата выхода от 21.05.2018.
Статья размещена на основании соглашения от 20.10.2016, заключенного с учредителем и издателем информационного ежемесячника «Верное решение» ООО «Фирма «НЭТ-ДВ».
Источник
Статья 199. Применение исковой давности
1. Требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения срока исковой давности.
2. Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.
Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.
3. Односторонние действия, направленные на осуществление права (зачет, безакцептное списание денежных средств, обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке и т.п.), срок исковой давности для защиты которого истек, не допускаются.
Комментарий к ст. 199 ГК РФ
1. Будучи сроком принудительной защиты нарушенного права, исковая давность тесно связана с понятием права на иск. Согласно общепринятой точке зрения право на иск состоит из двух правомочий — права на предъявление иска и права на удовлетворение иска. Право на предъявление иска, которое часто именуется правом на иск в процессуальном смысле, — это право требовать от суда рассмотрения и разрешения возникшего спора в определенном процессуальном порядке. Условия и предпосылки осуществления данного права определяются гражданско-процессуальным законодательством.
Право на иск в процессуальном смысле не зависит от истечения каких бы то ни было сроков. Обратиться в суд с иском можно в любое время независимо от истечения срока исковой давности, что и подчеркивает п. 1 ст. 199.
В этой связи нельзя понимать буквально положения тех статей ГК и иных законов, в которых говорится о возможности предъявления иска в течение того или иного срока (см., например, ст. ст. 181, 725, 966 ГК). Истечение указанных в них сроков погашает лишь право на удовлетворение иска, которое именуется правом на иск в материальном смысле.
2. Прекращение права на иск в материальном смысле в связи с истечением исковой давности не происходит, однако, автоматически. Для этого заинтересованная сторона должна заявить суду об истечении исковой давности и на этом основании потребовать вынесения решения об отказе в иске.
При применении правила, закрепленного абз. 1 п. 2 ст. 199, необходимо иметь в виду следующее.
Во-первых, суд не вправе по собственной инициативе применять исковую давность, если вопрос об этом не ставится заинтересованной стороной. Это, однако, не означает, что суд должен занимать пассивную позицию во всем, что касается исковой давности. Напротив, именно суд применяет правила о порядке исчисления исковой давности. Если, например, из обстоятельств дела следует, что течение исковой давности было прервано, суд должен принимать решение с учетом данного факта, даже если заинтересованная сторона об этом не заявляет.
Во-вторых, в комментируемой норме указано, что заявить об истечении исковой давности может сторона в споре, т.е. участник спорного материально-правового отношения. Недопустимо подменять данное понятие процессуальным понятием сторона в деле, т.е. истцом или ответчиком (ст. 33 ГПК, п. 1 ст. 34 АПК), что, к сожалению, встречается не только в практике судов, но произошло и в Постановлении ВС и ВАС N 15/18 (п. 4). Между тем названные понятия не всегда тождественны, поскольку сторона в споре может быть в процессе не только истцом или ответчиком, но и третьим лицом. В данном качестве может выступать, например, сопричинитель вреда, к которому, однако, не предъявлен иск. В этой и подобной ей ситуациях право третьего лица заявлять об исковой давности не вызывает сомнений.
В-третьих, по смыслу закона стороной в споре, которая может заявлять о применении исковой давности, понимается лицо, к которому предъявлено соответствующее материально-правовое требование (т.е. ответчик по иску) или для которого удовлетворение задавненного требования может иметь негативные последствия (т.е. третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований на предмет спора). Поэтому если вопрос об исковой давности поднят лишь истцом (например, в исковом заявлении содержится просьба о восстановлении исковой давности, истец заявляет о ее перерыве и т.п.), суд не имеет права применить исковую давность.
В-четвертых, если в деле в качестве ответчиков участвует несколько лиц, заявление о применении исковой давности, сделанное одним из соответчиков, не распространяется на других соответчиков, в том числе при солидарной ответственности. При этом по смыслу закона соответчики по солидарному обязательству, не сделавшие заявления о применении исковой давности, лишаются права в регрессном порядке переложить часть, а иногда и всю ответственность на тех должников, которые при разрешении спора с истцом сослались на истечение исковой давности.
В-пятых, под судом в данном случае понимается суд, рассматривающий дело по первой инстанции. Заявлять впервые о применении исковой давности в апелляционной или кассационной инстанциях недопустимо. Если указанные инстанции отменяют состоявшиеся судебные акты и направляют дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, вопрос об исковой давности должен разрешаться заново в полном объеме.
В-шестых, комментируемая норма не устанавливает каких-либо требований к форме заявления о применении исковой давности. Поэтому такое заявление может быть сделано в письменной или устной форме, быть выражено в виде специального заявления или включено в другой документ (например, в отзыв на иск), содержать прямую просьбу об отказе в иске по причине пропуска исковой давности или иметь простую ссылку на соответствующие нормы ГК и т.п. Важно лишь, чтобы из действий ответчика следовало его желание защитить свои интересы указанием на задавненность требования и чтобы это было сделано до вынесения судом решения.
3. Отказывая в иске из-за пропуска исковой давности, суд обязан предварительно разобраться в том, обладал ли истец соответствующим правом и нарушено ли это право ответчиком. Без этого суд вообще не может оперировать понятием исковой давности хотя бы потому, что не определено начало ее течения.
Судебная практика по статье 199 ГК РФ
В силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса истечение срока исковой давности, о применении которого заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.
Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия приходит к выводу, что решение Арбитражного суда Республики Дагестан от 15.12.2016, постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.12.2017 и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 04.06.2018 приняты с существенными нарушениями норм материального права, поэтому на основании части 1 статьи 291.11 АПК РФ подлежат отмене, а заявленные Компанией требования — оставлению без удовлетворения.
Ссылаясь на положения Закона N 57-ФЗ, статей 166, 168, 181, 195, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс), суды отказали в удовлетворении заявленных требований по основанию пропуска срока исковой давности.
При этом суды исходили из того, что Управление Федеральной антимонопольной службы по Пермскому краю (далее — Управление) согласовывало по отдельности оспариваемые сделки, следовательно, истец как уполномоченный контролирующий орган должен был узнать о начале их исполнения в 2011 году и вправе был предъявить требования о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности в пределах установленного пунктом 1 статьи 181 Гражданского кодекса срока, который на момент обращения в арбитражный суд (13.04.2017) истек.
Отказывая в иске, суд апелляционной инстанции, с которым согласился суд округа, руководствовался статьями 195, 196, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации и в результате исследования и оценки представленных по делу доказательств по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации пришел к выводу о том, что о количестве потребленной в мае 2014 года ответчиком электрической энергии, определенном расчетным способом, истец узнал после получения направленного ему сетевой организацией 23.06.2014 акта об оказании услуг по передаче электрической энергии за май 2014 года, подписанный с протоколом разногласий. Поэтому признание пропуска срока исковой давности истцом, обратившимся в арбитражный суд с настоящим иском 26.10.2017, соответствует установленным судом обстоятельствам спора.
Отказывая во включении требования заявителя в реестр, суды руководствовались положениями статей 797, 195, 196, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, и исходили из условий заключенного между должником и кредитором договора перевозки, в связи с чем пришли к выводу о пропуске предпринимателем срока исковой давности по заявленному требованию.
Отказывая в иске, суды руководствовались статьями 181, 196, 197, 199, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации и, исследовав и оценив представленные в материалы дела доказательства в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришли к выводу о пропуске истцом срока исковой давности.
Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции, с которым согласились суды апелляционной инстанции и округа, исходил из пропуска истцом годичного срока исковой давности, установленного пунктом 2 статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, о применении которого заявлено ответчиком, по требованию о признании оспоримой сделки недействительной, истечение которого в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации является самостоятельным основанием для отказа в иске.
Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, установив факт поставки нефтепродуктов с целью решения вопросов местного значения в границах соответствующего муниципального образования (закупка нефтепродуктов для котельной в целях удовлетворения нужд населения по отоплению), учитывая, что, заключая договор поставки, администрация приняла на себя все права и обязанности, определенные этим договором, образовавшаяся задолженность получателя товара взыскана солидарно с ООО «Тепло» и администрации по делу N А45-15027/2015, а в рамках рассмотрения дела N А45-17438/2014 сторонами договора поставки заключено мировое соглашение, которое утверждено судом, и судебные акты вступили в законную силу, руководствуясь положениями статей 1, 8, 166, 167, 168, 181, 199, 200, 322, 323, 421, 532, 363 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 115 Бюджетного кодекса Российской Федерации, статьей 6 Федерального закона от 27.07.2010 N 190-ФЗ «О теплоснабжении», разъяснениями, изложенными в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», суды пришли к выводу о недопустимости заявленного требования, нарушающего положения статьи 16 АПК РФ, и, по сути, направленного на возврат денежных средств, взысканных по решению суда, установив также пропуск срока исковой давности, о применении которой заявлено ООО ТК «Нафтатранс плюс».
Исследовав и оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные доказательства исполнения договора займа, учитывая заявление ответчика о применении исковой давности, суды отказали в иске, руководствуясь статьями 195, 196, 199, 200, 207, 807, 809, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации.
В рассматриваемом случае в качестве самостоятельного основания для отказа в удовлетворении требований суды указали на пропуск конкурсным управляющим Павловой Е.В. срока исковой давности на оспаривание сделки (пункт 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации).
При этом суды констатировали, что о данной сделке и совершенных покупателем в ее исполнение платежах в пользу должника, Павлова Е.В, приступившая к исполнению обязанностей конкурсного управляющего должником в 2013 году, действуя добросовестно и разумно, должна была узнать из выписок о движении денежных средств по расчетному счету общества «СМУ-837» и бухгалтерских документов, переданных руководителем должника.
Принимая обжалуемые судебные акты, суды, руководствуясь положениями статей 10, 15, 166, 168, 178, 181, 199, 309, 310, 611, 612, 623 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», исследовав и оценив в порядке статьи 71 АПК РФ представленные в дело доказательства, приняв во внимание обстоятельства, установленные при рассмотрении дел N А65-12289/2016, А65-21518/2016 не усмотрели оснований для удовлетворения иска.
Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суды пришли к выводу о возникновении между сторонами правоотношений, связанных с оказанием ответчиком услуг транспортной экспедиции с возложением на экспедитора обязанности по организации доставки груза, и признали доказанным факт оказания ответчиком услуг по экспедированию грузов в полном объеме и надлежащим образом. Кроме того, руководствуясь положениями статей 195, 199, 197, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 13 Федерального закона от 30.06.2003 N 87-ФЗ «О транспортно-экспедиционной деятельности», суды сделали вывод о пропуске истцом срока исковой давности, который истек последовательно по каждому платежу в срок с октября 2014 года по январь 2016 года.
Источник
Практика применения сроков давности
Анализ судебной практики показал, что сложностей с определением начала течения срока исковой давности у судов не возникает, так же как и с определением правоотношений на которые распространяется срок давности.
Общие положения о началах течения сроков давности
Вместе с тем, Верховный Суд не дает толкования, что следует понимать под событием, характеризующим начало течения срока давности (нарушение права), а так же под событием, которое свидетельствует о том, что лицо узнало или должно было узнать, кто является надлежащим ответчиком по иску (ч. 1 ст. 200 ГК РФ). Вероятно, это связано с тем, что нарушение права и установление надлежащего ответчика – вещи весьма индивидуальные, которые невозможно обобщить конкретными примерами.
Такой порядок вещей дает достаточно большой простор в определении линии защиты. Поскольку доказыванию подлежат обстоятельства на которые ссылается сторона в гражданском или арбитражном процессе, ответчик может быть существенно ограничен в возможности доказать момент начала течения срока давности. В то же время, показания истца о моменте начала течения срока давности, могут быть приняты судом за отсутствием иных доказательств.
Второй пункт Постановления Пленума № 43 посвящен вопросам применения сроков давности в отношении несовершеннолетних. Поскольку дееспособность несовершеннолетнего ограничена, законодатель связывает начала течения срока давности с моментом, когда законный представитель (в т.ч. орган опеки и попечительства) несовершеннолетнего узнал или должен был узнать о нарушении права.
Верховный Суд несколько расширил возможность применения положений статьи 205 ГК РФ в отношении восстановления сроков давности применительно к несовершеннолетним. Примечательно, что доказав ненадлежащее исполнение законным представителем обязанностей за последние шесть месяцев до окончания срока давности возможно указанный срок восстановить. Более того, основанием для восстановления среди прочих является неграмотность, к которой Верховный Суд относится весьма скептически и в некоторых других разъяснениях (в частности по делах о наследовании) указывает, что неграмотность не является уважительной причиной для восстановления пропущенного срока.
Разумеется, доказывание факта ненадлежащего исполнения обязанностей представителя – довольно сложная задача. Показания истца в отношении его неграмотности в виду малолетнего возраста, а так же на ненадлежащее исполнение родителями своих обязанностей не влечет восстановление пропущенного срока.
Частные случаи
Применяя указанные разъяснения, 16 октября 2015 года Якутский городской суд Республики Саха (Якутия) решением по делу № 2-11244/2015 применил сроки давности в отношении иска, связанного с правом на приватизацию жилья. По данному делу был заявлен иск, направленный на исключение истца из числа участников приватизации. Такое необычное требование было заявлено в целях использования права на приватизацию повторно, — с учетом положений ФЗ «О статусе военнослужащих».
В указанном решении суд пришел к выводу, что оснований для восстановления сроков исковой давности нет, поскольку истец не предоставил суду доказательств ненадлежащего исполнения обязанностей законным представителем, а так же не доказал факт заблуждения в силу малолетнего возраста. Применение сроков давности по заявлению ответчика стало одним из оснований для отказа в иске.
Течение сроков давности для юридического лица определяется по общим правилам. Верховный Суд обращает внимание судов, что исковая давность при ликвидации начинает течь для юридического лица не с момента, когда о нарушении стало известно ликвидатору или комиссии.
Положения пункта 1 и пункта 3 Постановления Пленума № 43 по иску Корпорации «Майкрософт» и Аутодеск, Инк. к физическому лицу использовал Хостинский районный суд г. Сочи Краснодарского края 13 октября 2015 года по делу № 2-2434/2015. Отказывая в удовлетворении требований о возмещении вреда, причиненного преступным использованием программного обеспечения, суд установил, что истец узнал о нарушении своего права не с момента постановления приговора в отношении ответчика, а с момента дачи показаний представителем истца по уголовному делу.
Данная позиция вызывает интерес в контексте статьи 49 Конституции, поскольку до постановления приговора лицо считается невиновным, что может характеризовать его в качестве ненадлежащего ответчика, если приговор будет оправдательным или его вина не будет доказана (например, будет установлен иной субъект преступления).
Общие правила о начале течения срока давности связанного с первоначальным правообладателем распространяются не только на физические и юридические лица. Верховный Суд так же обращает внимание, что сроки давности по искам публично – правовых образований, органов государственной власти, местного самоуправления в порядке сингулярного или универсального правопреемства не переходят к новым правообладателям (п. 4, 5, 6 Постановления Пленума № 43).
Верховный Суд так же обращает внимание на нерушимость права собственности, установленную конституцией. Любые нарушения права собственности должны быть устранены судами независимо от того, в какой период лицо обратилось за защитой своего нарушенного права.
Это связано с тем, что сроки давности, на такие требования не распространяются (ст. 208 ГК РФ).
В качестве примера можно привести нарушение границы участка смежными землепользователями. Красноярский районный суд Самарской области 27 ноября 2015 года по иску о признании результатов межевания недействительным установил, что в результате проведения кадастровых работ было допущено наложение, что повлекло нарушение права собственности. Удовлетворяя иск, суд не применил сроки давности по заявлению ответчика, ссылаясь на пункт 7 Постановления Пленума 43, статью 208 ГК РФ.
Порядок применения сроков давности
Второй раздел Постановления Пленума № 43 регулирует вопросы, возникающие при реализации применения сроков исковой давности.
Пунктом 2 статьи 199 ГК РФ установлены жесткие ограничения в отношении процедуры применения сроков давности. В соответствии с законом лишь истец и ответчик наделены правом применять сроки давности в процессе.
Бремя доказывания обстоятельств пропуска сроков давности лежит на сторонах процесса. При этом, в деле, где сторон несколько, основанием для отказа в иске по мотивам пропуска срока служит заявление каждого соответчика (например, солидарное взыскание задолженности). Исключение составляют лишь случаи, когда требования истца не могут быть удовлетворены за счет других соответчиков (например, в споре об истребовании транспортного средства).
Верховный Суд несколько расширяет положения пункта 2 статьи 199 ГК РФ, предоставляя право третьему лицу делать заявления о применении сроков давности, которое может служить основанием для отказа в иске. Мотивируя свое разъяснение, Верховный Суд ссылается на то, что права третьего лица могут быть нарушены удовлетворением иска с пропуском срока давности, если ответчик не заявит ходатайство о применении срока давности. В качестве примера суд приводит регрессные требования (страховые споры).
Вместе с тем, статья 199 ГК РФ ограничивает право на применение сроков исключительно сторонами спора, которыми являются истец и ответчик (ст. 38 ГПК РФ, ст. 44 АПК РФ). Третье лицо стороной не является. Учитывая столь явные расхождения, вероятнее всего следует ожидать изменения процессуального закона.
Характерно, что закон не наделяет суд полномочиями самостоятельно применять сроки давности. С данным положением суды не всегда соглашаются. Например, 02 ноября 2015 года Красноперекопский районный суд Республики Крым отказал в удовлетворении иска по делу № 2 – 1644/2015 по мотивам применения сроков давности, о которых ни одна из сторон спора не заявляла.
Заявление ходатайства о применении сроков давности может оформляется устно или письменно с занесением в протокол судебного заседания. Верховный Суд обращает внимание судов апелляционной инстанции и высших инстанций на невозможность применения сроков давности. Исключение допускается в случаях пересмотра дела по правилам производства в суде первой инстанции.
Адвокатам также стоит обратить внимание на данное правило, поскольку оно существенного ограничивает возможности защиты в процессе пересмотра решения.
Пункт 11 Постановления Пленума № 43 применила 24 ноября 2015 года Судебная коллегия по гражданским делам Ульяновского областного суда отказывая в удовлетворении апелляционной жалобы. Коллегия отказала в рассмотрении заявления ответчика о пропуске сроков исковой давности по делу № 33 – 4679/2015.
Для адвоката наибольший интерес представляет п. 15 Постановления Пленума № 43, который хоть и не добавляет ничего нового в пункт 2 статьи 199 ГК РФ, но является наиболее частым основанием для отказа в иске. Одного лишь пропуска срока давности достаточно для отказа в удовлетворении иска и суд, применяя сроки давности, вправе не исследовать дополнительные обстоятельства.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Ростовского областного суда 24 ноября 2015 года отменила решение суда первой инстанции отказав в иске о взыскании задолженности по мотивам применения сроков давности, которые сочла возможными применить в связи с существенным нарушения судебного процесса судом первой инстанции.
Первая инстанция так же достаточно регулярно применяет положения статьи 199 ГК РФ, например, Питкярантский городской суд Республики Карелия по делу 2-659/2015 отказал в иске, применив сроки давности к правоотношениям по договору займа.
Немалый интерес вызывает статья 203 ГК РФ, которую разъяснил Верховный суд пунктом 20 Постановления 43. Обстоятельства прерывания сроков давности могут быть использовано защитой в условиях, когда начало течения сроков давности может быть доказано ответчиком и срок давности по правоотношениям истек.
Так, Верховный Суд РФ 17.11.2015 отказал в передаче кассационной жалобы для рассмотрения Судебной коллегии по экономическим спорам по делу 309-ЭС15-14367 о взыскании задолженности по государственному контракту. Основанием для возврата жалобы послужило правильное исчисление судами сроков давности, а так же отсутствие со стороны истца доказательств, подтверждающих прерывание сроков давности.
Среди прочих, Верховный суд указывает, что осуществление погашения части задолженности не является основанием для приостановления течения сроков давности.
К действиям, свидетельствующим о признании долга в целях перерыва течения срока исковой давности, в соответствии с разъяснениями Верховного Суда РФ, могут относиться: признание претензии; изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга, равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа); акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом. Ответ на претензию, не содержащий указания на признание долга, сам по себе не свидетельствует о признании долга.
Сроки давности по временным платежам и процентам.
В соответствии с третьим разделом Постановления Пленума № 43 (пункты 24 – 26) сроки давности по периодическим платежам, процентам, а так же неустойке, возникающей из периодических платежей, исчисляются отдельно по каждому платежу (статьи 200, 295, 317.1, 330 ГК РФ). Так же Верховный Суд обратил внимание, что признание лицом основной суммы долга не является основанием для прерывая сроков давности по платежам либо неустойке. Течение сроков для периодического платежа либо неустойки начинается с момента возникновения обязанности выплачивать указанные платежи.
Такие правоотношения характерны для договоров кредита либо займа, платежей за пользование коммунальными услугами, иных периодических платежей, возникающих в силу договора либо закона.
Например, Алапаевский городской суд Свердловской области, 23 ноября 2015 года решением по делу № 2-1898/2015 отказал во взыскании суммы задолженности по коммунальным платежам за период, превышающий три года в виду истечения сроков давности.
Постановлением Пленума № 34 признано не подлежащим применению постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12, 15 ноября 2001 года № 15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности».
Заключение
Сроки давности в гражданском и арбитражном процессе достаточно актуальная тема. Несмотря на существование с 2001 года разъяснений Высших Судов о некоторых вопросах, связанных с применением сроков давности, Верховный Суд посчитал необходимым дать новые разъяснения. Вероятно, это связано с изменениями законодательства, которые произошли за последние 14 лет в России. Постановление Пленума № 43, безусловно, упрощает работу со сроками давности, дает ответы на некоторые неоднозначные вопросы, регулирует применение сроков давности в спорных ситуациях.
Источник